Ветер, море, паруса

В субботу, 12 января 1989 года рано утром Альберто отплыл из Табога, Панама, на Галапагосские острова, первый архипелаг на пути в Полинезию, находящийся на расстоянии в 5000 миль. Тогда ему было уже 36 лет. Из навигационных инструментов у него был лишь карманный компас, карта Тихого океана и отвес. Из продуктов и личных вещей лишь минимум, позволяющий бродяге выжить. На этот раз он взял курс на юг, вдоль знакомого побережья а не прямиком на юго-восток, как полтора года назад. В январе ветры Карибского моря дуют через Панамский перешеек, достигая Тихого океана. Расчёт был так же на то, что течение поможет достичь Эквадора, где уже начинают дуть пассаты. Он держался недалеко от берега, чтобы в случае, если не будет продвигаться на юг, суметь добраться до суши и подождать, пока условия станут более благоприятными.

Несколько дней после выхода небо было затянуто плотной облачностью. Не было видно ни солнца, ни луны, ни звёзд. Только через неделю он увидел остров Мальпело у Колумбийских берегов. После небо местами прояснилось стало возможно определяться по звёздам, отмечая медленное, но верное продвижение на юг. Ветер становился всё слабее и слабее и редкий день обходился без пары сильных ливней.

 Альберто Торроба

Как определяется широта.

Когда звезда находится в зените, это значит, что её склонение равно широте. Например, если Сириус (склонение 16°42' S) стоит точно у тебя над головой, это означает, что ты находишься на 16°42'южной широты. Всё что нужно знать, это склонения звёзд, которые мало меняются со временем, и с максимально возможной точностью определить их нахождение в зените. Я помню наизусть склонения 57 навигационных звёзд.

Чтобы определить точку зенита, я ложусь на дно лодки, лицом вверх и одним глазом смотрю вдоль линии отвеса, указывающей на зенит. Конечно, отвес качается как маятник, когда качается лодка, но при должной тренировке можно освоить эту науку. На моём каноэ, в нормальных условиях, ошибка обычно не превышает 15 миль. При сильном волнении она может увеличиваться до 30 миль. На больших же лодках или катамаранах ошибка меньше, так как их качает меньше, чем мою маленькую лодку.

В плавании для ориентирования я использовал звёзды созвездия Орион, потому что они охватывают диапазон от 8°S (Ригель;), до 7°N (Бетельгейзе;), всё что мне было нужно, чтобы найти Галапагоссы.

Панама — Галапагоссы.

Мало что можно рассказать об этой части плавания, кроме того, что оно было медленным и скучным. На семнадцатый день после выхода из Taboga, звезда Альнилам (1°12' S) показала мне, что я уже нахожусь у берегов Эквадора. Появился долгожданный пассат и я направил нос каноэ на запад. Если я буду держаться этой широты, то, рано или поздно, попаду на Галапагоссы. Моё душевное состояние совершенно изменилось, когда я почувствовал дыхание пассата и увидел его типичные кучевые облака. Паруса несли лодку вперёд и я чувствовал себя счастливым оптимистом. Наконец то я двигаюсь и зона штилей осталась позади.

Я решил привязать гик серединой к мачте и использовать грот как спинакер, чтобы идти по ветру. Лодка быстро набирала скорость и с этим приятным ветром можно было идти до самых Галапагоссов.

Небо было ясное и каждую ночь я мог определяться по звёздам. Это было относительно просто. Пояс Ориона состоит из трёх основных звёзд, из которых Альнилам — центральная. Чтобы держаться 0°30' южной широты я шёл так, чтобы Альнилам был немного с севера. Галапагоссы так велики, что ошибиться невозможно.

Следующие дни я провел делая мешок из старого водонепроницаемого пончо. Ночью ловил рыбу. Однажды поймал огромного тунца и не смог вытащить его на лодку. Подтянув его достаточно близко, ударил по голове топором, но все попытки поднять его на борт не увенчались успехом. В конце концов крючок сломался и мёртвый тунец исчез в темноте ночи.

На следующую ночь, когда я спал, что то ударило по лодке. Проснувшись, я увидел огромную рыбу, мягко бьющую хвостом по корме Аве Марины. Я включил фонарь, это была трёхметровая акула. Это было не очень приятно. Существо начало издавать странные звуки, вероятно тёрлось спиной о днище. Я не мог видеть, что она делает на самом деле, так как когда попытался посмотреть за борт, лодка так накренилась, что я чуть не оказался в воде в компании моей гостьи. Это продолжалось довольно долго, наконец я успокоился и понял, что в её поведении нет никакой агрессии, начал разговаривать с ней по дружески, и когда, через пол часа она ушла, мне даже стало её не хватать.

20 числа я увидел остров Сан Кристобаль в направлении WSW и направился к нему. Ночью я его не мог видеть, а на рассвете остров оказался почти с южной стороны. Я потерял его, так как течение было сильное, а ветер упал почти до нуля. В этот день меня посетили ещё 10 - 15 больших акул. Они плавали вокруг Аве Марины как дельфины. Потом приплыл морской лев.

Ветра по прежнему не было и я направился на остров Санта Крус. Через залив Академии пришлось идти на вёслах. Собралось множество народа посмотреть на Аве Марину, восхищаясь моим плаванием. Я же знал, что основное ещё впереди. Это была просто разминка перед настоящим плаванием Галапагоссы - Маркизы, 3000 морских миль.

Галапагоссы — Маркизы. Оверкиль.

Я провёл две с половиной недели на этих удивительных островах и 22 февраля, с полным запасом провизии и 80 литрами воды, покинул залив Академии с хорошим восточным ветром. Обошёл остров Изабелла с юга и на следующее утро Галапагоссы уже скрылись из вида. Я был один, посреди огромного, безграничного океана. Давняя мечта начала исполняться. Ничто теперь не имело значения, кроме как пересечь океан. К тому же у меня не было другого выхода. Перуанское течение и пассаты не позволили бы мне вернуться, даже если бы я захотел.

Дул умеренный ветер и последующие два дня я шёл на юго-восток, чтобы спуститься до широт, где пассаты более устойчивы. Малый буревестник сопровождал нас от самых Галапагоссов. Я окрестил его Петролоко.

На четвёртую ночь ветер снова был строго попутный и я решил снова использовать грот в качестве спинакера. Ветер был умеренной силы, но, когда я стал поднимать парус, лодка опасно накренилась. Фал заклинило и Аве Марина продолжала крениться, пока не стала черпать воду бортом. Я до сих пор не пойму, как и почему она перевернулась. Я отчаянно пытался что-то сделать, но не знал что. Две попытки поставить лодку на ровный киль приводили к тому, что она переворачивалась через другой борт. Весь мой маленький мир плавал вокруг меня в тусклом свете луны и все мои мечты, казалось, пошли прахом.

Я снял мачту и обнаружил, что именно она была причиной нестабильности полузатопленной лодки. Собирая плавающие вокруг вещи, я обнаружил, что они снова выплывают из лодки. Маленькая дверца, запирающая форпик, пропала, и я боялся, что ещё больше вещей будет потеряно. Отчерпывать! Отчерпывать! Это была единственная мысль, но я не мог найти ведро.

Не могу описать, насколько идиотом я себя ощущал. Всё шло так хорошо и я сам всё разрушил этим опасным манёвром. В один момент вся моя мечта предстала в ином свете. То что казалось красивым, умным и правильным, стало ужасным, глупым и смешным. Теперь нужно было успокоиться. Что сделано, то сделано. Что бы не случилось, не стоило впадать в отчаяние. В конце концов я был жив и у меня остались продукты и вода на некоторое время. На самом деле ничего серьёзного не произошло. Так или иначе лодка поплывёт снова. Я взял доску от сланей и начал отчерпывать ею. Однако, каное, выдолбленное из свежего дерева, сидело очень низко в воде и волны перекатывались через борта, затапливая его снова. Я пробовал отчерпывать разными способами, но вода всё равно прибывала быстрее. Наконец я решил пожертвовать самым большой жестянкой воды, чтобы иметь более эффективный черпак. Двадцать литров бесценной пресной воды исчезли в море, банка превратилась в большое ведро. Я принялся отливать воду изо всех сил, но волны всё же продолжали перехлёстывать через борт. Море не было бурным, обычная волна, а надеяться на штиль было бессмысленно. Я принялся черпать ещё быстрее, но, когда выбился из сил, понял, что задача невыполнима. Безмолвный холод проник с мое тело и душу, дыхание, казалось, остановилось а мозг отказывался думать.

Я сидел на корме и бессмысленно смотрел по сторонам. Борта Аве Марины возвышались над водой не более чем на 10 сантиметров и океан казался огромным, как никогда. Наконец, после многих попыток и долгих размышлений, я погрузился в воду в лодке, как в ванной, чтобы уменьшить её вес на вес моего тела. Опираясь спиной на корму, чтобы поддерживать баланс лодки и не давать ей раскачиваться сильнее, развернул нос против волн. Внимательно глядя за направлением волн, начал отчерпывать медленно, концентрируя больше внимание на том, чтобы держать нос против волны, чем на скорости отчерпывания. Ведро проносил над головой, выплёскивая воду за корму, чтобы избегать боковых движений, при которых борта черпали воду.

Когда я заметил, что борта значительно поднялись над водой, то встал и закончил отчерпывание с энтузиазмом, какой мне редко приходилось испытывать в жизни. Наконец. Аве Марина была на плаву и без воды. Следующим шагом было установить мачту и паруса, которые плавали за бортом, привязанные верёвками. Тут я поклялся больше никогда не использовать грот в качестве спинакера. Аве Марина снова была на ходу и меня распирало от счастья.

Теперь было необходимо провести инвентаризацию снаряжения и припасов оставшихся после переворота. Сначала проверил запасы воды под сланями и мой энтузиазм тут же упал до нуля, когда я понял, что потерял. Сохранились только две наполовину полные банки воды. Всего 20 литров воды на 3000 миль океана впереди. Я знал, что дожди очень редки в этой части океана. Однако, на этот раз, душевное равновесие вернулось очень быстро. Лодка шла вперёд и к тому же у меня было целых 20 литров воды. Неважно.- говорил я сам себе. - Как нибудь выкрутимся.

После переворота я потерял: всю одежду, кроме той, что была на мне, воду, все продукты, за исключением 12 килограммовой банки мюсли, карту, компас, фонарик, часть досок сланей, образующих ровную поверхность на дне, на которой я сидел, лежал и спал. Остались: полиэтиленовая плёнка, паруса, верёвки, рыболовные лески, горелка Кемпинг Газ, кастрюля и почти что больше ничего.

Я вспомнил, что замысел плавания был в том, чтобы пересечь Тихий океан на открытом каноэ, и я боялся это сделать. Теперь же я был в океане на такой лодке и сам в условиях первобытного человека.

Я смеялся и кричал всякую бессмыслицу ветру. Я был счастлив. Я понял, что счастье, это ощущение, которое не зависит от успеха или неудачи, эмоции, которые можно регулировать в зависимости от того, хотите вы быть счастливы или нет, в не зависимости от ситуации, в которой находитесь.

Наконец солнце завершило эту длинную ночь. - Доброе утро, Петролоко! - Теперь мы снова втроём. Мой спутник часто исчезал в течении дня и ночью, но всегда возвращался на рассвете и на закате, поприветствовать нас. Мой рацион воды был очень скудным, а питался я чашкой мюсли в день. Неделя прошла без событий. Рыба не ловилась. Я продолжал идти на WSW. Наконец пошёл дождь. Однако ливень лил со всех сторон вокруг, только не там, где находился я. Пришлось ждать ещё один день, чтобы набрать дождевой воды. Ливень был очень сильный с ветром до семи баллов. Я набрал две полные банки воды, в общей сложности около 40 литров.

Три дня было облачно и шли дожди. Когда проходила дождевая туча, ветер менял направление, волны становились беспорядочными и я не мог определить курс не по солнцу, не по луне, не по звёздам, не по направлению волн.

Я вспомнил, что многие животные, особенно перелётные птицы, могут чувствовать магнитные полюса земли, и я попробовал сделать то же самое. Я медленно поворачивался на 360 градусов, пока не обнаружил, что в определённом направлении ощущаю что-то необычное. Трудно описать, что это было за ощущение, но мне казалось, что мои мысли успокаивались, когда я смотрел в этом направлении. Поскольку я был в южном полушарии, я предположил, что там находится юг. И я стал держать курс в направлении, которое считал западом. И когда однажды ночью небо прояснилось, я обнаружил, что иду точно на запад. В течении плавания я пробовал этот способ ориентирования около десятка раз, и каждый раз это срабатывало. Единственное, что нужно для того, чтобы этот способ работал, отчаянная необходимость, потому, что это требует очень сильной концентрации.

В течении дня я пил солёную воду (всего лишь по глотку, когда мучила жажда;), и пресную воду на ночь, чтобы не потеть днём. Мои иглы для акупунктуры не утонули при перевороте и я поставил иголки на меридианы почек, чтобы перенаправить энергию от лёгких к почкам. У лёгких было в достатке самого лучшего воздуха, а почки страдали от недостатка воды. Чтобы поддерживать себя в физической форме я также каждое утро занимался йогой.

Я решил больше не считать дни и не отмечать их в календаре. Солнечный календарь это не то, что можно почувствовать, он создан с помощью расчётов. Я начал, когда солнце было в созвездии Водолея, через день после полнолуния. Если я собирался найти Маркизы, нужно было делать это с помощью чувств, а не мыслей. Маркизы находились в той стороне, где заходит солнце, между звёздами Альфард и Спика, на расстоянии одной луны. Вот это я называю настоящей навигацией.

После дождей снова установился восточный ветер и я быстро продвигался вперёд, идя почти в фордевинд. Так как Аве Марина была теперь почти пуста, а её балластом являлся её груз, бортовая качка была гораздо сильнее чем обычно. Так как отсутствовала половина досок сланей, всё плавание я спал очень плохо, болела спина. Из за качки несколько раз очень неудачно падал. В день я выпивал литр воды а запасы продуктов уменьшались. Мюсли закончились, но шок после переворота лодки был так велик, и то, что я это пережил, казалось делало меня неуязвимым для любых неприятностей.

Я был оптимистом и знал, что у меня всё получится, и это была единственная мысль, которая имела значение. Пока у меня не было больших проблем.

Дни проходили один за одним. Дул устойчивый пассат. Я воспринимал мир, как постоянное непрекращающееся движение. Движение волн, ветра, солнца, луны, звёзд, моё собственное движение. Мы шли на Маркизы, на запад и я, сильно, как никогда раньше, чувствовал себя частью вселенной. Когда я думал о своём прошлом, временами мне казалось, что всё это произошло минуту назад, временами, что прошла уже целая вечность. Меня мучила жажда и голод. Рыба отказывалась попадаться на крючок. Раз я прыгнул за борт, собрал моллюсков, наросших на днище лодки и зажарил их на кокосовом масле, которое использовал как защитное средство.

Раз мне удалось поймать маленькую дорадо и летучую рыбу. А в один из дней (я их уже не считал попалась бонито. Я в тот же день съел большую часть сырой, а то, что осталось оставил сушиться на солнце. На следующий день поел сушёной рыбы, но, так как рацион воды был очень скудный, заработал обезвоживание. Ужасная головная боль и рвота. Я лежал на дне лодки и трясся в ознобе, пока не потерял сознание. В полночь пришёл в себя, словно ничего не случилось, и выбросил остатки рыбы за борт.

Прошёл месяц в море. Я был истощён, и голод заставлял меня вглядываться в горизонт в поисках каких нибудь признаков Маркизских островов. Главной проблемой была вода. Я продолжал идти держа звезду Спика (широта Фату Хиванад головой.

В один из дней я увидел парус на востоке и поменял курс, чтобы подойти ближе. Мы медленно сближались, но на палубе никого не было. Я приблизился насколько мог и вдруг, один за одним, появились три человека.

Это был Шибуми со своей американской подругой и её дочерью. Я познакомился с ними на Галапагоссах. Пока они уменьшали парусность, чтобы позволить мне подойти ближе, я попросил у них продуктов и воды, рассказав, что со мной произошло. Они собрали большую сумку, канистру воды и бросили мне в воду, привязав поплавок. Они же сказали, что до Маркизских островов ещё сто миль.

С этого момента плавание превратилось в праздник. Почти всю сумку продуктов я съел за один день. Через каждый час я готовил что-нибудь новое и вовсю наслаждался пищей. Пил много воды, она казалась очень вкусной. На следующий день я прибыл в Хана Ваве, остров Фату Хива, и, так как якоря у меня не было, пришвартовался к корме Шибуми. Я снова был на суше, после 41 дня проведённого в море.

Маркизы - Туамоту — Таити — Суваров.

Хана Ваве запомнилась своей красотой и сердечностью людей. Я провёл там несколько недель. Отремонтировал лодку: восстановил слани и установил новую дверцу форпика. С помощью досок увеличил высоту надводного борта и попытался восстановить утерянные вещи, но компас не стал даже искать. Его потеря открыла мне новые возможности. Местные жители помогали мне всем, чем могли. С самого момента прибытия я был окружён людьми. Все хотели поговорить со мной или пригласить домой.

В ожидании пока солнце войдет в созвездие тельца, я плавал среди островов архипелага. И, когда луна была в фазе роста, вышел из посёлка Уа Пу курсом на Туамоту. Архипелаг Туамоту состоит из низких коралловых атоллов, которые можно увидеть только подойдя очень близко. Со своей лодки я мог видеть верхушки кокосовых пальм в расстояния в восемь миль, а прибой на рифах становился виден лишь тогда, когда я был совсем рядом с ним. До Туамоту было 400 миль, и, так как я шёл с севера на юг, то не мог точно определить, куда попаду. Необходимо было знать долготу, а с моими средствами навигации это было невозможно и я решил искать острова визуально.

Почти сразу после выхода из Уа Пу подул сильный ветер с юго-востока. Он дул с постоянной силой на протяжении всего перехода. Аве Марина показала себя с лучшей стороны, идя вперёд в облаке брызг, я же совсем наоборот. Весь мокрый, я сидел съёжившись и не мог не отдохнуть не выспаться. На третий день почувствовал себя больным, а на пятый увидел первый атолл, который определил по карте как Макемо. Стал искать вход в лагуну, но не смог войти в канал с севера из за ветра и течения. Снаружи, за рифом, оказались два буя, защищённых от ветра и волн. Я привязался к одному из них и выспался. На следующее утро опять попробовал пройти канал и опять неудачно. Решил искать другой атолл.

Ветер ослаб, я плыл весь день и ночь. Ночью светила полная луна. Всё тело болело, но моя душа летела на крыльях в этой сказочной ночи. На следующий день я попытался встать на якорь с подветренной стороны атолла Таханеа, но потерял якорь на коралловых рифах. Там было слишком глубоко, чтобы нырять. Я нашёл один из трёх проходов с северной стороны атолла, ведущих в лагуну, и, не смотря на встречное течение, смог пройти, гребя вдоль самого берега. Я обнаружил там лишь заброшенную хижину. Весь остров был необитаем и я провёл на нём целую неделю, ничего не делая, просто отдыхал, ел больших крабов, купался в лагуне и принимал пресный душ из цистерны.

Это был просто рай, не знаю, почему через неделю я отправился дальше. Однако, я очень хорошо отдохнул и полностью восстановился. Сделал остановку на атолле Фааите а дальше звезда Дженах (склонение 17°30') показала мне дорогу на Таити (широта 17°30' S). Множество журналистов и просто людей приходило поговорить со мной, так что я вынужден был с рассвета уходить с лодки, дабы избежать очередных посетителей. Не смотря на то, что это были дружелюбно настроенные люди, я устал от бесконечных визитов.

На Моореа меня так сильно ударило гиком, что пришлось провести некоторое время в Тахаа на Раратеа. Там я решил отказаться от гика и укоротил слишком высокий парус, сделав более короткую рею. Как раз в момент, когда я выходил из Тааа, налетел жестокий порыв ветра, мачта сломалась и я вынужден был вернуться. Уже с новой мачтой зашёл на Бора Бора, всего лишь на один день, только чтобы проверить почту, но ничего не пришло. Впереди, в пятистах милях лежал одинокий атолл Суваров. Теперь я узнаю, насколько точна моя навигация. Суваров, маленький низкий атолл в неделе плавания от Бора Бора в направлении WSW, совершенно без какой либо суши поблизости для ориентирования. Нужно держаться чуть ниже Заурак и Эридан (склонение 13°30'S) либо между двумя звёздами хвоста Козерога.

Момент выхода я снова выбрал при растущей луне, из расчёта, чтобы добраться до цели в полнолуние. Солнце уже входило в созвездие Льва (середина августа;). При выходе с Бора Бора был виден маленький островок на севере, но уже на следующее утро вокруг были только вода и голубое небо. На следующий день ветер начал капризничать, то мало ветра, то совсем нет, то едва дует. Однако я продолжал продвигаться вперёд, достаточно чтобы был хоть какой ветерок. Когда я уже прошёл крайнюю звезду хвоста Козерога, на седьмой день плавания, летящий домой на большой высоте фрегат подтвердил, что Суваров уже близко и указал мне курс.

Ориентирование по птицам.

По моим наблюдениям, самыми надёжными птицами при поиске суши являются фрегаты и олуши. Они редко залетают в море дальше 50 миль, и даже если залетают, то только единичные экземпляры, но не группы. Обычно они держатся не далее 30 миль от берега.

На буревестников надежды нет. Я часто встречал их, летающих группами посреди океана. Считается, что крачки и чайки тоже признак близкой земли, но я видел их много раз в сотнях миль от берега.

Основная информация содержится также в манере полёта птиц. Если они ищут рыбу, то летают беспорядочно и вскоре становится ясно, что они никуда не летят. Лучшее время для наблюдения направления перемещения птиц, ранним утром или поздним вечером.

Утром олуша летит делая зигзаги, но устойчиво продвигается в одном направлении. Если после этого вы увидите ещё одну, летящую точно так же, то можно быть уверенным, что земля находится в противоположном направлении. Вечером они предпочитают лететь группами. Обычно две три олуши летят вместе в одном направлении. Следуйте за ними. Поведение фрегатов похоже, только они не летают группами, как олуши.

Фрегат, летящий вечером на большой высоте, летит домой. Но если вы видели всего одного за весь день, возможно суша находится в сотне миль. На этот раз это был как раз такой случай.

Я решил, что придётся плыть ещё один день, пока увижу сушу. Ночью я был уже чуть ниже Заурак, светила полная луна. Я не спал, только наблюдал вокруг. На следующий день птиц было больше, но пока ничего было не ясно, кроме того, что все они появляются с запада. Во второй половине дня их было ещё больше и я почувствовал, что приближаюсь к земле. Вечером, несколько разных видов птиц пролетели группами домой, немного к северу от западного направления. Три чайки, пролетевшие в противоположном направлении, посеяли было сомнение, но это было всего три, против двадцати. Суваров находился менее чем в 30 милях впереди, я был уверен в этом.

С наступлением темноты я сконцентрировался на волнах, но пока это были волны открытого океана. Если вы находитесь менее чем в 20 милях с наветренной стороны от суши, океанские волны уже не будут идеальными. Появятся ещё маленькие волны, движущиеся в противоположном направлении. Суша находится там, откуда идут эти волны!!! Идя с попутным ветром, иногда замечаешь, что лодка поднимает нос а не корму. Некоторые авторы описывают разные способы определения формы волны, но я не учился по книгам, мне нравится делать наблюдения самостоятельно. До полуночи волна продолжала оставаться «свободной» и я решил, что возможно прохожу острова с подветренной стороны. Ветер всё время дул с юго-востока и я поменял курс на юго-запад. Но это было нечто большее, чем просто изменение курса. Я был абсолютно уверен, что остров находится там, я чувствовал его, хотя не мог объяснить, как. И я нашёл Суваров посреди ночи. Конечно же он был там!!!

Так как всё ещё было темно, дождался светлого времени, чтобы войти в лагуну, но с рассветом мне пришлось бороться со встречным течением. Я ждал пока начнётся прилив, когда проходящая яхта предложила отбуксировать меня.

К сожалению Суваров давно уже не является необитаемым райским островом. В лагуне стоят семь яхт и, кроме того дружное семейство присматривает за островом от имени своего государства. Каждое утро поднимается флаг и каждый вечер кто-то смотрит видео. Запрещено посещать другие острова атолла и даже ходить по лагуне. Я уже 39 лет живу на земле, но до сих пор не могу понять людей.

Самоа — Фиджи — Новая Гвинея.

Проведя неделю на Суваров, я снова вышел в море. Одним пасмурным утром пролетающие одна за одной птицы известили о приближении Американского Самоа. Так как я был лишь слегка с наветра и дуло около 30 узлов, решил идти на Западное Самоа. Дошёл до Уполу и Саваи, посетил разные места. Земля прекрасная, народ дружелюбный. Я очень хорошо провёл там время.

Аве Марина сильно текла через отверстие от сучка в самом центре корпуса. Оно было хорошо законопачено в Панаме, но, со временем древесина ссохлась и уплотнение перестало держать. Я ремонтировал течь пару раз, однако лодка нуждается в операции, которая требует полной сушки корпуса, чтобы установить деревянную пробку.

При подходе к острову Уоллис приходилось отчерпывать каждый час. Из за этого не получалось даже выспаться. На Уоллис я провёл сезон циклонов, хотя основной причиной решения остаться была женщина - Мари Поль. Я просушил лодку в течении двух месяцев и заделал отверстие. Заменил также палубу, пропускавшую воду, покрыл её лаком. Из старого паруса, подаренного другом, выкроил себе новый парус. При спуске на воду лодка выглядела совершенно как новая и была абсолютно сухой.

В начале мая за три дня я дошёл до Фиджи. Люди там невероятно дружелюбны. Пробыл примерно неделю на Вануату, куда пришёл во время сильного шторма. Я укрылся с подветренной стороны острова, название которого не помню. Не помню многие названия тех мест, потому что потерял все свои письма и записи. Но об этом чуть позже...

Я добрался до Новых Гебрид и задержался там на некоторое время, намереваясь поучиться у примитивных язычников тому, что они ещё могут, прежде чем прогресс заставит их работать за доллар в час и пиво, уничтожив их человеческое достоинство. А пока они ещё голые, чистые и неиспорченные.

Когда солнце вошло в созвездие Скорпиона (июль — август 1990г.), я вышел из Санто, намереваясь идти прямиком на Филиппины. С попутным ветром легко дошёл до Соломоновых островов. Сан Кристобаль был первым островом, который я увидел. Потом была Малаита, сразу к востоку от Гуадалканала. Я вошёл во внутреннюю лагуну Малаиты и остановился на ночь на одном из многочисленных искусственных островков. По пути купил коробку галет. Горелку “Кемпинг Газ” я выбросил ещё на Раратеа, во время очередного поиска бесполезных одноразовых баллонов. Чем меньше груза в лодке, тем лучше. С тех пор питался галетами, мюсли, орехами и сырой рыбой с лимонным соком и соевым соусом. И никакой готовки.

Далее я взял курс на архипелаг Нью Джорджия, пройдя через его внутренние воды. Останавливался там на ночь в разных местах, названия которых не могу вспомнить. Последний раз заночевал на одном из островков к югу от Бугенвиля. Далее прошёл вдоль всего побережья Новой Гвинеи, стараясь не обнаружить себя так как пять лет назад был выслан оттуда, как нелегальный эмигрант. Тогда я там плавал на «Поини», 20 футовой проа, женился и поселился на маленьком островке к югу от Новой Британии.

После Бугенвиля я пошёл на южную часть Новой Британии, эти воды я хорошо знал. Три дня сильный ветер не давал мне спать, я держал курс на пролив Витязь, известный тем, что очень сложен для навигации. Он отделяет Новую Гвинею от Новой Британии. Ветер здесь устремляется в воронку и, вместе со встречным течением, поднимает короткие обрушивающиеся волны. Я проходил этот пролив пять лет назад на «Поини», тогда было очень тяжело и мокро, и теперь, при таком сильном ветре трудно было ожидать чего либо хорошего, но я не хотел останавливаться. Ветер дул с направления SSE, прямо в корму.

На рассвете я был в южной части пролива. Аве Марина катилась по крутым склонам обрушивающихся волн, иногда с ужасающей скоростью. Когда накатывалась большая волна с белым гребнем, я раскреплялся в лодке, ноги разведены, чтобы контролировать баланс, руки на румпеле, взгляд обращён назад, чтобы видеть очередную волну. Этот сёрфинг вызывал одновременно восторг и страх. Волна, 10 волн, 100, 1000. Игра в сёрфинг продолжалась без перерывов. Когда наступила ночь, я всё ещё был в проливе, в его северо-западной части. Я сильно устал, но море нет и нужно было продолжать.

В полночь пролив остался позади и я решил поспать. Поставил небольшой стаксель, чтобы идти по ветру, и лёг.

Второй оверкиль. Палау — Филиппины.

Проснулся я в воде, вниз головой. На этот раз страха не было, была лишь злость на самого себя. Дверца маленького носового отсека снова открылась, вещи частично утонули, частично плавали вокруг. В этот раз древесина корпуса была хорошо просушена и «Аве Марина держалась в воде высоко. После недолгих усилий она снова смогла плыть, но все вещи были потеряны. Кроме парусов, верёвок, пластикового тента и немногих мелочей уцелели лишь паспорт и деньги, которые я засунул отдельно.

Необходимо было зайти в любой город Новой Гвинеи, чтобы восстановить хотя бы самое необходимое. Я молил бога, чтобы на таможне меня не вспомнили. Через три дня вошёл в порт Маданг, где мне дали 24 часа, за которые нужно было успеть всё сделать. Я уложился и на следующий день снова вышел в море, не смотря на плохую погоду. Из карт у меня были лишь одна маленькая фотокопия на весь остров Новая Гвинея и другая на Филиппины. Детали на них, конечно, не были видны, но это было не важно. - Всё будет хорошо. - сказал я сам себе.

Прошло уже около месяца, как я вышел с Вануату, немного устал, но в целом был в хорошей форме. Дни не считал и не пытался определяться, просто шёл, полагаясь на своё чутьё. Легко добрался до Ириан Джая. Когда проходил остров Биак, шторм, вызванный зародившимся в тайфуном на севере Тихого океана, погнал меня на северо-восток.

Когда, три дня спустя, шторм утих, я оказался в 200 милях к северу от Ириан Джая, гораздо севернее экватора. Дул лёгкий юго западный ветерок. Я оказался за пределами территории изображённой на моих картах и мог идти лишь на север, где простирался пустой океан. Я не знал, где там находится земля и у меня оставалось 12 литров воды.

Дни шли один за другим, похожие друг на друга в своей неопределённости, лодка медленно дрейфовала на север, почти без ветра. Потом я вспомнил, что видел на карте, что где-то на восьми градусах северной широты лежит остров Палау. Точно я не был уверен, но, почему то, в моей голове название Палау ассоциировалось с восемью градусами. Я решил, что если не найду землю на текущей долготе, идти на восток, остров должен быть там.

Палау не появлялся дольше недели. В такой ситуации нельзя считать дни. Это приведёт лишь к тому, что на неточную информацию будет накладываться информация о прошедших днях и результат будет намного дальше от действительности, чем подсказывает интуиция. Наблюдайте за окружающим миром, он может ответить на все ваши вопросы, нужно только научиться понимать его язык.

Однажды ночью, я увидел мигающий свет, это был буй рыбацкой сети. Я остановился у него и стал ждать, думая, что тот, кто её поставил, придёт сюда. Наконец появилось большое рыболовецкое судно. На ярко освещённой палубе работали люди, из громкоговорителя раздавались команды на японском. Ночь была очень тёмная, услышать меня они не могли. У меня не было фонарика, чтобы подать сигнал. Я пытался зажечь свечу в скорлупе кокосового ореха, но ветер задувал её. Вскоре рыбаки ушли.